Сегодня в печати очень часто можно встретить заголовки подобные заголовку нашей статьи. И читатели по этим заголовкам уже заранее знают, о чем же ниже пойдет речь. Они ожидают, что им будет рассказано о тех или иных достижениях современной науки, - прежде всего генетики, конечно, - и дана оценка этим достижениям в плане возможности их использования в борьбе со смертью. Мнения экспертов по поводу такой возможности оказываются, однако, противоположными: от категорических утверждений о принципиальной невозможности с помощью научных достижений победить смерть до оптимистических высказываний типа "вот-вот, ещё немного и проблема смерти наукой будет решена". Мол, если не мы, то наши дети станут бессмертными.

В нашей статье, однако, речь пойдет не совсем об этом, а, лучше сказать, совсем не об этом, и тем не менее в ней мы будем обсуждать всё же именно вопрос возможности победы над смертью, причем в плане позитивного решения проблемы смерти.

Когда мы говорим, что речь в статье пойдет "совсем не об этом", то имеем в виду то, что речь в ней не пойдет ни о каких научных достижениях, потому что до всяких подобных достижений, то есть априори, нам должно быть уже ясно, что наука к собственно победе над смертью в принципе никакого отношению иметь не может. Почему? Вот в этом первым делом и следует разобраться.

Нам нужно сначала понять саму задачу, которую мы перед собою ставим, её смысл. Если мы, например, хотим увеличить продолжительность нашей жизни, пусть даже в неком амбициозном замысле очень значительно, то это ещё никак не означает, что тем самым мы будем решать проблему победы над смертью. Как далеко бы по времени мы не отодвигали конец нашего существования, он всё равно никуда бы от нас не делся. Поэтому надо ясно понимать, что борьба за большую продолжительность жизни, борьба со старением - это не есть борьба со смертью.

Здесь важно, однако, заметить, что борьбу со старением ведет - наука. Нам могут возразить: конечно же, наука. Разве может быть что-то кроме неё, что могло бы в позитивном плане (а не, скажем, в плане религиозного ожидания исполнения пророчеств) ставить перед собою столь грандиозные задачи как продление жизни человека и победа над смертью? Но в том-то как раз и дело, что увеличение продолжительности жизни и победа над смертью - это совершено разные задачи, и последняя из них столь грандиозна, что науке она совсем не по зубам. Почему? Потому что решение такой задачи не принадлежит к самой её возможности.

Когда мы произносим слово "наука", то зачастую забываем о том, что не существует никакой просто универсальной Науки, а имеют место только разные науки, так что каждая из них охватывает только один определянный регион бытия нашего мира. Ни одна позитивная наука не охватывает всё бытие в целом. Вопрос о последнем ставится только в философии, в метафизике. Бытие в целом - это и есть собственная тема метафизики, отличающая её от наук. Так может быть философия и есть та дисциплина, которой задача победы над смертью как раз и будет по плечу, а способ победы над смертью, соответственно, должен быть не научным, а метафизическим? Так оно и есть.

Науки, имея каждая своей темой свой регион бытия нашего мира, могут этот мир только определенным образом видоизменять, и такое видоизменение называется прогрессом. Но принципиального переворота в бытии, так чтобы оно в целом стало другим, они совершить не могут. Науки по своей сути, с их специальными познавательными методами, принципиально посюсторонни. Победа же над смертью, если она возможна, - это есть радикальное преобразование бытия в целом. Ведь бессмертие - не есть просто продолженное до бесконечности бытие смертного, так чтобы этот последний оставался по своей сути таким же, как он сегодня есть. Бессмертный человек, если такой возможен, принципиально отличается от человека смертного. Бессмертными, например в греческой мифологии, в отличие от смертных людей назывались боги. Бытие тех